arbse.net
Главная Разделы Купить Скачать Поиск
Железо Ноутбуки Консоли Заметки IT
YouTube Новости Лучшие RPG Стратегии

Спецпредложение! Комплексная информационная поддержка ARBSE вашей игры или проекта
Disciples II: Dark Prophecy - рассказ снег

Рассказ «Снег» Голыгин Е.А.

I

Поле светло-янтарного цвета раскинулось до небольшого леса, который примыкал к ровной, как стрела кочевника, кромке западного деревенского поля. Светло-зелёный лиственный лес через полчаса пути плавно переходил в хвойный лес. Светлая хвоя, и так не характерная, для юго-восточных земель Империи, отливала нежно-голубым. Это было незаметно для проходящих путников. Даже ночью это было заметно лишь в глубине леса, куда не отваживались заходить даже местные жители, в основном уроженцы преуспевающей, несмотря на пограничное положение, деревни Фирвуд. И не страх мешал жителям исследовать этот лес, который они называли Светлый Лес, а что-то другое, более тонкое, но, такое же естественное чувство, утерянное многими людьми – уважение.

Фирвуд находился на пограничной земле, на юго-востоке Империи, где власть церкви и, тем более Империи, была не так сильна и незыблема. Горы, с заснеженными вершинами прикрывали южную часть известной земли, небольшая река Истренвидст не являла собой серьезной преграды, как и источника какой-либо рыбы, однако была источником чистой воды. Фирвуд не был изолирован от внешнего мира: в двух днях пути на север находились деревни-близнецы – Старший Брат и Младший Брат, в четырнадцати днях пути на северо-запад был расположен средних размеров Имперский город – Твердыня. На юге располагались лишь кочевые поселения – чувствовалась близость границы. Но по неизвестным для непосвящённого причинам – деревня Фирвуд и две северные деревни за свою историю не подвергались никаким нападениям. Однако старики поговаривали, что Светлый Лес и Истренвидст, небольшая речушка, не были совсем обычны в привычном понимании этого слова. Название речки указывало на его эльфийское поселение, хотя эльфов в этих местах не видел никто, из ныне живущих.  Некоторые поговаривали, что Истренвидст приобретает совершенно иной характер, и её воды переливают перламутром и серебром в глубине Светлого Леса, а её вода помогает испившему найти ответы на его самый сокровенный вопрос. Впрочем, были истории и о том, что вода Истренвидст, взятая в глубине Светлого Леса, наделяет безумием или вовсе забирает душу, которую поглощает Лес.

II

Я иду по узкой бровке между ровными рядами колосьев пшеницы, которые закрывают для меня солнце, однако стебли не могут скрыть приятного тепла жёлтого светила.  Я слышу спокойный голос мамы:
- Ильед, иди скорее сюда.
Отец уже сидит на настланной прямо на скошенную часть поля скатерти золотисто-красного цвета с узором неизвестной мне огненной птицы. Он как обычно улыбается своей открытой и в тоже время загадочной улыбкой, смотря мне не в глаза, а немного справа от неё, как будто смотрит на воображаемую вторую голову. Родители рассказывали, что этот приём очень веселил меня в детстве. Улефия, наша дальняя родственница двадцати семи лет, помогает готовить маме обед. Хильд, и старик Мельт, помогающие отцу скашивать пшеницу вытирают руки перед приёмом пищи.
- Ильед, где ты пропадал?

- Обидиент! Обидиент!
..
Мелкие хлопья снега, снега, который не выпадает на землях Империи, падали с внезапно посеревшего неба. Они пронзительно медленно спускались на высокие колосья пшеницы, восприятие мира изменялось, я не слышу не единого звука, я чувствую зло и опасность. Не сверхъестественное чувство, а обычное, обычное предчувствие беды, которое бывает у обычного человека.

- Обидиент! Обидиент!
..
Я лежу на окраине Светлого Леса, прикрытый, словно руками листами папоротника, который не растёт в лиственной части леса. Серое небо, тёмно-серый дым, сливающийся с безжизненным небом. Зарево пожара, и всё это в безмолвии, нарушаемым только частым, тяжёлым биением собственного сердца. И тупая боль, обещающая быть долгой и мучительной, плавно вошла в моё тело. И снег, спускающийся с серого неба.

- Обидиент! Обидиент!

III

Ведро ледяной воды пробудило меня от тяжелого сна. Как только младший инквизитор, забыл его имя, убедился в начале моего пробуждения, он отправился в следующей келье на втором этаже. Это была обычная сцена пробуждения в Инквизиторском корпусе пограничного города Твердыня. Небольшой торговый город, находившийся далеко на северо-западе от моей родной деревне Фирвуд, разорённой мародёрами имперских войск три года назад. Три года, таких долгих и коротких одновременно. Я встал с деревянной кровати и окинул взглядом свою унылую келью. Кроме кровати и грубого стола и стула здесь не было ничего. Впрочем, окно было, пожалуй, единственным украшением помещения. Я подошёл к нему, промокшая ночная пижама сильно холодила тело, но в тоже время бодрила душу. Серое небо, уныло и безнадёжно покрывало воздушный океан над городом. Но я любил такую погоду, она хорошо гармонировала с моим обычным настроением, прочно установившемся в моей душе после той жатвы.

Так как освежать тело водой мне больше было не нужно, я вытер тело, и надел часть совей формы, формы охотника на ведьм.  Прочные и удобные штаны, чёрного с отливом фиолетового цвета, я так и не мог угадать, из чего они были сделаны. В них было жарко на большей части Империи, но в этих краях чувствовалось влияние гор, и чары имперских магов, создающих погоду, здесь были не так сильны. Удобная и красивая рубашка цвета тёмной крови, была моим любимым элементом формы. Тяжёлым походным ботинкам, в городе я предпочитал лёгкую обувь, которая на моё счастье была разрешена уставом Инквизиторского корпуса. В этом облаченье я пошёл во двор, чтобы умыть лицо и обработать зубы специальным хвойным настоем. Эту привычку я сохранил с самого детства. По пути я обменивался стандартным пожеланием доброго утра с десятком таких же охотников на ведьм и несколькими послушниками. Практически у всех охотников, а тем более инквизиторов, я видел в глазах слабое свечение фанатичной веры и одновременно полного смирения. Всё это я относил к проблескам безумия, и я искренне удивлялся, как я смог выживать здесь на протяжении трёх лет.

Ответ крылся, как я считал, в моём благоразумии. Я не высказывал своих идей в пределах Инквизиторского Корпуса, и сразу понял, что здесь правит подчинение, смирение и дисциплина. Отдалённые крики, идущие из подвалов корпуса, которые слышно даже во дворе, рассказали мне многое. В послушниках я провёл всего лишь год, и уже два года участвую в небольших походах, организуемых Корпусом. Именно походы, не столь продолжительные, но частые не позволили мне сойти с ума в этих мрачных стенах, среди фанатиков и сумасшедших. Сумасшедших, впрочем, надёжно держащихся тонкими нитями за образы реальности. Да, парадоксально, но факт. Хотя я и сам теперь часто думаю, что и мой разум далёк от здорового состояния. Мириады мыслей, не находящие практически никакого выхода, истощают пастбище сознания, как чрезмерно большое стадо на небольшой площади луга. Участившиеся нарушения сна и кошмары подтверждали мою мысль. Но я решил сохранить последние крупицы сознания настолько долго, насколько смогу. И что-то мне подсказывало, что когда я сойду с ума в моём понимании, меня назначат инквизитором. Хотя такой карьерный рост вызывал во мне лишь недобрый внутренний смех, эхо которого отдавало начинающимся прорастать безумием.

IV

Апрайт, главный инквизитор, настоятель Инквизиторского корпуса города Твердыня, задумчиво читал указание из столицы Империи о проведении нового похода в юго-восточные земли с целью уничтожения появившихся там отрядов нежити и мародёров. Впрочем, это было лишь официальной причиной похода, хоть и первоочередной. Он протёр ладонью переносицу и взъерошил свои пепельные волосы, лишь при ближайшем рассмотрении в них можно было увидеть серебряные нити старости. И тут Апрайт вспомнил, что так и не отпустил послушника, который принёс ему донесение:

- Ты свободен, - произнёс он спокойным, властным голосом. При желании в его голосе многие слышали жестокость, лукавство или праведную добродетель. И это не было предубеждением, ибо человек, не обладающий всеми этими качествами, вряд ли мог подняться дальше младшего инквизитора, а уж о занятии столь важного и ответственного поста настоятеля не было и речи.

Он вновь перечитал донесение, машинально шевеля тонкими бледными губами, и едва уловимый огонёк в глубине светло-серых глаз мог принадлежать только глубоко скрытым душевным расстройствам, впрочем, верующие его чаще принимали за отсвет святости и благодати, но лишь немногие вообще могли его увидеть в уверенном взгляде инквизитора.

Вторичными и засекреченными целями похода были: исследование окрестностей деревушки Фирвуд, в особенности местного леса и небольшой речушки со сложным эльфийским названием.  Вторым секретным заданием значилось обнаружение и уничтожение еретических культов, возможно культов Галлеана. Впрочем, об их существовании не было фактических данных, что, однако, было нередким событием в делах Инквизиторского корпуса. Апрайт не был сторонником массовых зачисток, когда при подозрении в еретичестве гонениям подвергалась вся деревня или город. Настоятель придерживался точечных ударов, требующих больше умственных усилий и профессионализма, причём этими качествами Апрайт обладал в полной мере. Такой подход позволил ему сохранить лояльность местных жителей и их благосостояние, что в свою очередь положительно сказывалось на финансовом здоровье Инквизиторского корпуса города, которым Апрайт заведовал уже более семи лет. Некоторые видели в этом подходе гуманность и сострадание к заблудшим душам, другие видели прагматизм и окровавленную мантию настоятеля, поднимающегося глубокой ночью из подвалов корпуса во время следствия над еретиками.

Масштаб похода, как и его продолжительность, были больше, чем обычно, но явно не дотягивали до крупного масштабного действия. В поход снаряжались пятнадцать охотников на ведьм, три младших инквизитора, от шесть рыцарей прибывают сегодняшней ночью для усиления отряда их западного города Оссидент. Командовать отряду предстояло самому Апрайту, ещё двое инквизиторов из корпуса будут ему в этом помогать. Мудрый и расчётливый инквизитор понимал, что, по крайней мере, пять человек из двадцати семи будут не столько участвовать в борьбе со скверной, сколько наблюдать за действиями самого Апрайта. Пограничный статус корпуса не привлекал особенного внимания со стороны служителей церкви, но и здесь шла внутренняя борьба за должности и влияние. Впрочем, по сравнению с центральными областями Империи, а тем более столицей, здесь было более чем спокойно в этом отношении. Отсутствие в составе отряда целительниц говорило о потенциально низкой опасности похода, впрочем, всё могло обернуться по-другому, и интуиция, а, быть может, опыт подсказывали Апрайту, что так оно и будет.

V

Приказ о новом походе мы услышали после утренней молитвы, которая по обыкновению проходила в большой, светлой комнате с продолговатыми окнами, которые выходили в обе противоположные стены. Эту новость, как и всякую новость о любом походе я воспринял с внутренним ликованием, нет, я не искал смерти. Наоборот, я считал, что пребывание в стенах корпуса наоборот пагубно сказывается на моём здоровье. Ежедневные молитвы Всевышнему, в которого я не верил и презирал его последователей, в основном, находившие своеобразное толкование Его заветов. Обычную массу верующих, именно верующих, а не тех, кто был вынужден приходить в храмы под давлением властей и церкви, я считал… в общем, моё отношение к ним было явно негативным. Тупое и беспроглядное смирение в их глазах, отсутствие желания, инициативы, - всё это противоречило моему мировоззрению. Пожалуй, безумный блеск послушников демонических отрядов вызывал в моей душе больше отклика, хотя я могу и ошибаться.

В том, что мне предстояло принять участие в походе, я не сомневался, но меня несколько удивило, что в нём будет принимать участие так много людей, а главное, что предводительствовать будет сам настоятель. По большому счёту, детали меня не интересовали, и не только мелкие. Основным для меня было – покинуть расположение корпуса, угрюмые стены кельи, пустые молитвы, постоянный контроль над собой, лишь физическая тренировка помогала охладить разум и закалить тело. Но, к моему сожалению, тренировкам тела отводилось куда меньше внимания, чем тренировке и закалке духа. Поэтому даже лучший из нас не мог одолеть в ближнем бою рыцаря, обладающего даже средними способностями, впрочем, с разбойниками и мародёрами мы могли справиться без особых проблем. После обеденной молитвы мне, как и другим участникам похода подготовить снаряжение и к рассвету явиться во двор корпуса. Я не стал сразу возвращаться в келью, так как ничего особенного собирать мне было не нужно, все походные вещи были упакованы с прошлого раза, а резервный запас провизии нам выдадут только в день выхода. Стоило только немного поправить меч, что я и решил сделать после небольших упражнений в фехтовании. Я направился в тренировочный зал, находившийся в подвале учебного крыла здания; подвалы, лаборатории, казематы и пыточные камеры находились в противоположном крыле, и обычному охотнику на ведьм там делать было нечего, кроме как в качестве подследственного.

Тренировочный зал был пуст, большой площади помещение плохо освещалось двенадцатью факелами, закреплёнными вдоль стен. Запах сырости и плохая освещённость придавали манекенам зловещий и таинственный вид, могло показаться, что они парят над каменным, холодным полом. Такая атмосфера была призвана для того, чтобы и во время физически упражнений, подвергать дух испытаниям и тренировке. Моё одиночество в тренировочном зале меня нисколько не удивило, так как по непонятным мне причинам тут редко занимались другие служители церкви в свободное время. Во-первых, свободного времени у охотников было не так много, а инквизиторы тренировались в соседнем крыле здания; во-вторых, я знал, что один или даже два человека наблюдают за мной. Порой мне кажется, что часто во мне говорит паранойя, но тотальная слежка и контроль весьма характерны для всей структуры церкви, так что к этому я немного привык за три с лишним года.

Четвёртый факел на правой стене погас, и я направился в угол комнаты, чтобы взять новый факел, параллельно я вынул свой прямой длинный меч из коричневых кожаных ножен и продолжил движение, балансируя клинком. Что-то, а экипировка в Инквизиторском корпусе была что нужно, причём оружие и обмундирование подбирается индивидуально, согласно комплекции и весу будущего хозяина. Мне достался нетяжёлый меч, с немного удлиненной рукояткой, так как мои кисти были немного шире, чем в среднем для моего роста. Он удобно лежал в руке, и я без проблем мог им орудовать долгое время – рука не уставала от непомерной нагрузки, как это часто бывает при использовании слишком тяжёлого меча.

После полутора лет тренировки фехтованием, я считал себя хоть и не мастером меча, но вполне сносным бойцом. Какого было моё разочарование после тренировочного боя с Миттеном во время одного из походов. Рыцарь, играючи меня обезоружил, лишь только ему надоел бой; но, как я потом узнал, Миттен был одним из лучших фехтовальщиков в рыцарском корпусе города Оссидент. Быть может, в этот поход тоже привлекут рыцарей, а среди них может оказаться и Миттен. Я не могу его назвать своим другом, но я буду искренне рад встречи с ним.

VI

Как и было запланировано, отряд  выдвинулся на юго-восток на рассвете, когда ещё чувствовалась прохлада с гор. Было выбрано стандартное в таких случаях построение, хотя и в нём не было пока большой необходимости. Шесть конных рыцарей из Оссидента, пятнадцать охотников на ведьм, в тёмных кожаных одеждах, и шесть инквизиторов, включая настоятеля Апрайта шли на юго-восток, пока ещё не закрывая глаза от нежаркого, но столь же яркого солнца. Два рыцаря, без нагрудников и седельных сумок были отряжены на разведку, их вещи и броня были у замыкающей пары; ещё двое из них прикрывали фланги в основном пешего отряда. По смурым лицам рыцарей, было ясно, что участие в отряде инквизиторов и охотников на ведьм, да ещё и под командованием настоятеля Инквизиторского корпуса, явно не прибавляло им настроение. Свои чувства они не афишировали, но и нельзя сказать, что они сильно их скрывали маской лицемерной радости и покорности. Однако, один рыцарь, двигавшийся на поджаром буром коне по правому флангу, был вполне рад соседству и даже разговаривал с одним из охотников. Рыцарь был хорошо сложен, красив лицом, имел тёмные волосы, зачёсанные назад. Тяжёлый панцирь приятно и мягко блестел на рассветном солнце, светло-зелёная одежда хорошо гармонировала с цветом коня, шлем с забралом и треугольный щит были привязан к луке седла. Длинный прямой меч висел справа от всадника, очевидно, что он был левшой, экипировка рыцаря выглядела достаточно тяжёлой и надёжной, но всадник легко держался в седле, что частично объяснялось его силой, а частично реальным небольшим весом доспехов и сбруи. Его собеседник наоборот носил короткую стрижку из русых волос, которая была прикрыта весьма эффектной широкополой шляпой, как и у всех охотников на ведьм. Большие серо-голубые глаза смотрели то на всадника, то на дорогу. Путник был широкоплеч, среднего роста, его длинные относительно роста ноги легко несли его по дороге. Естественная лёгкость обмундирования охотника была лишь кажущаяся, и лёгкость походки больше объяснялась тренированными мышцами ног и частым и упорными тренировками, впрочем, как и у всех охотников. Дело в том, что экипировка охотников на ведьм была изготовлена из очень прочного материала, похожего на кожу, была преимущественно тёмных тонов, её было много, и она была с секретом. В ней было относительно жарко, и она была не такой лёгкой, как могло показаться на первый взгляд. Но и тяжёлой её назвать нельзя, зная, что большинство элементов одежды была металлизирована или вовсе представляли собой лёгкую и прочную кольчугу. Так или иначе, одежда охотников на ведьм выглядела эффектно, предоставляла очень хорошую защиту и по техническому совершенству превосходила экипировку рыцарей.

Отдельный интерес представляли инквизиторы, все как один облачённые в светлые мантии с сероватым оттенком, бледно-красные полосы на светлой одежде смотрелись красиво и немного пугающе, на них, как и на всём одеянии были нанесены древние руны. У инквизиторов не было видимых знаков отличия, ибо в таком небольшом отряде в них нет особой необходимости, в то время, как это могло уберечь лидеров отряда от лишнего внимания врагов. Но сам вид инквизиторов внушал страх, сама сущность подсказывала, что в худощавых высоких телах скрыта великая сила духа, могущая как спасти праведника, так и покарать не только грешника.

VII

Поход шёл сносно, свежий воздух, природные просторы и вид далёких и величественных гор на востоке поднимал моё настроение.  Отряд двигался легко и без особенных происшествий, Миттен рассказывал о различных новостях, в том числе и о своей предстоящей помолвке. Однако при разбивании лагеря рыцари держались особняком от служителей культа. И в первую ночь мы вдвоём несли ночную вахту. Первая луна ярко светила на чистом ночном небе, вторая как бы боясь показаться людям, осторожно выглядывала из начинавших собираться на востоке, со стороны гор, тучах. Всегда весёлый и болтливый Миттен вдруг неожиданно спросил:
- Оби, как думаешь, какова реальная цель нашего похода? Снаряжать такой большой отряд, да ещё и с инквизиторами, для разгона мародёров – это слишком. И почему в отряд не включили целительниц?
- Кто знает.. Ведь простого охотника не посвящают в тайны церкви. Наша работа – защищать людей от скверны и соблазнов.

На самом деле я догадывался о необычности текущего похода, так как за все два года я не участвовал в таком далёком и масштабном походе. Но ещё больше меня смущало направление нашего движения. Ещё ни разу, после моего добровольно-принудительного вступления в корпус, я не был в своей родной деревне.  Да и события того дня странным образом сплелись в моей памяти. Я знал, что прошёл набег мародёров или дезертиров, но я так и не нашёл своих родителей, как и ни одного жителя деревни. Я видел лишь тёмный, отдающиё холодом, дым от пожарищ, и серый, пушистый снег, лениво спускающийся с небес. Самой большой загадкой для меня было то, как я переместился с пшеничного поля на окраину Светлого леса. Я стараюсь думать, что моё сознание было повреждено и кто-то, быть может, я сам в бреду, дошёл туда.  Но в душе я понимаю, что это не так.
- Эх, все Вы параноики. Даже ты, что уж говорить об остальных. Никому не раскрываешь душу и, держу пари, не считаешь меня другом, - вывел меня из умственных блужданий Миттен.
Вся печаль была в том, что он был прав, впрочем, я считаю, частично. Более в наше дежурство мы не заходили на серьёзные темы, точнее Миттен стал обходить их стороной, я же не припомню за собой, чтобы когда-либо в течение последних трёх лет с кем-либо на этом свете обсуждал политику, дела церкви и другие подобные темы.

VIII

Второй день похода прошёл просто прекрасно, и я стал уже привыкать к светлому восприятию мира, угрюмость и серый взгляд на жизнь стали понемногу отступать. Однако на третью ночь ко мне вернулись расстройства сна, я стал просыпаться посреди ночи, за этим последовали сны. Кошмарами я их назвать не могу, мне вообще редко снятся кошмары, но и обычными сновидениями я не мог назвать свои сны. Часть из них я не помнил, они оставляли лишь тяжёлое и гнетущее ощущение, но один из них глубоко вошёл в мою память. Мне приснился круг зажженных свечей, внутри него стояло несколько свечей, и ещё пять или шесть были вне круга. Подул ветер, несмотря на то, что я был уверен, что нахожусь в закрытой комнате, и сам во сне не ощущал ни малейшего дуновения. Язычки пламени на свечах по-разному отреагировали на это, некоторые остались абсолютно неподвижны, часть еле заметно дёрнулась, пять свечей из круга затухли до еле заметного, синего, с проблесками оранжевого, начала пламени. Три из них после этого разгорелись вновь, однако мне показалось, что их пламя стало немного другим, две же свечи погасли. После этого я проснулся. В течение всего следующего дня чувствовалось напряжение инквизиторов и, как многим может показаться странным, лошадей рыцарей, наиболее же беззаботными были  как раз их наездники: группа всадников уже продвигалась вперёд лишь в части своей экипировки, впрочем, панцири пока ещё никто не снимал. На утро пятого дня пути я увидел, и не только я, что небо стало отдавать серым оттенком, явно не принадлежащим к каким-либо погодным явлениям. В пользу неестественного происхождения такого феномена являлся примерно такой же оттенок травы. Как будто всё стало покрываться тонким, еле отличимым, слоем пепла. По приказу Апрайта привал на обед был пропущен, и отряд ускоренным шагом продвигался далее на юго-восток, ещё один всадник был отряжён для разведки. Все понимали, что они ищёт место для привала, где будет удобно держать оборону. Тем временем серое марево сгущалось как над нами, так и в наших душах, особенно это было заметно по рыцарям, их понурые лица и часто оглядывание по сторонам предвещало скорое приближение панического страха – в битве с бестелесными созданиями они были практически бесполезны, и даже опасны. Солнце перешло зенит два часа назад, и мы, наконец, дошли до найденного разведкой места. Отряд в полном сборе приступил к приготовлению лагеря, по приказу инквизиторов нужно было соорудить лагерь, годный к длительному пребыванию и обороне, впрочем, без особого фанатизма. Данное обращение больше относилось к рыцарям, которые, быть может, уже собирались возводить  изгородь. Это не имело смысла, так как атака могла произойти в любой момент, а тяжёлые укрепления не были препятствием для духов и прочей нежити.  Но и встречать врага в чистом поле было безумием, ибо наиболее вероятно, нежить нападёт комбинированным отрядом.

Пока отряд приступил к позднему обеду, инквизиторы собрались в центре лагеря и начали совещание, длившееся до вечерних сумерек. И сам Апрайт созвал всех для объявления:
- Отряд!, - сказал он звучным, спокойным голосом.

Инквизитор оглядел собравшихся взглядом, многие показалось, что он заглядывает в саму душу. На лице священника не видно было не то что страха, а даже волнения. Впрочем, это меня не удивило нисколько, внешнее проявление чувств было не характерно для инквизиторов. Как я считаю, это было ни сколько проявление выдержки и силы воли, а лишь следствие отмирание простых и понятных каждому чувств человека в душе.
- Предположительно сегодняшней ночью на нас нападёт отряд нежити! Высока вероятность нападения духов. Приказываю удвоить ночные караулы, спать в полном обмундировании. Из средств обороны использовать только костры, разожгите их по всему лагерю,  не собирайтесь в тесные группы. Рыцарей прошу зайти к инквизитору Торнсу и получить укрепляющий дух напиток. Разойтись!
Всё просто и понятно, но только не для рыцарей, они не знали, что от этого напитка не только укрепится дух, но и сон их этой ночью будет более чем крепкий.

IX

Я плыву над землёй, на уровне деревьев, но сам себя не вижу. Серое марево закрывает и небо, и землю, я не вижу травы, всё как в тумане. В тумане сухом, густом, всё мутное вокруг меня. Вдали виднеется лес, Светлый лес. Он светится нежно-зелёным слабым светом, воды Истренвидст источают приятное светло-голубое свечение. Я проношусь над лесом.
- Ильед, проснись, - звучит мягкий, нежный голос.
- Ильед, проснись.

Я узнаю голос.. мамы и просыпаюсь.

X

Лагерь расположился на небольшой возвышенности, редкие деревья разнообразят приятный и удобный для путешествий и жизни ландшафт. Небо покрыто серой пеленой, из-под неё не видно ни лун, ни звёзд, хотя их свечение наполняет равнину тусклым, неестественным светом. Частые костры равномерно распределены по лагерю, хотя их свечение заглушено какой-то противоестественной силой, пламя сопротивляется ей и освещает спящих около костров людей. Шесть охотников на ведьм несут вахту, рассредоточившись по лагерю, в центре которого спят люди, облачённые в зелёные одежды, поверх которых надеты металлические доспехи, обычно ярко блистающие даже от пламени костра, сейчас они отдают лишь слабым матовым оттенком красного. Инквизиторы равномерно распределились по лагерю, и было видно, что они крепко спят.

Сильный холод ознаменовал приход духов, трёх старших духов. Опасения Апрайта и инквизиторов не оправдались, они напали в одиночку, однако это были сильные духовные существа, способные уничтожить крупный отряд. Сама реальность исказилась от их присутствия, снизилась обзорность, вся картинка вошла в воображаемую сферу, звуки пропали, всё стало тянуться, словно воздух стал тягуч, как вода.

Все люди отреагировали на приход духов по разному: всадники продолжали спать крепким сном, все инквизиторы, как один, проснулись и пошли к духам, выхватывая мечи и короткие посохи. Лишь старший инквизитор, настоятель Апрайт, не потерял способность разговаривать и во время движения начал читать заклинания. Охотники, нёсшие вахту, пошли на врага, остальные оставались на своих местах, часть из них проснулись, но не могли сдвинуться с места. Впрочем, был один, что проснулся, встал и выхватил свой меч. Он мерил своими ногами длинные шаги, а взгляд глаз стального цвета упёрся в прозрачные тела духовной субстанции. Но и его скорость движения, атакой это назвать было нельзя, была далека от нормальной. Инквизиторы передвигались наиболее быстро, но и они не успели дойти, как двое охотников, первыми встретившие старших духов упали наземь. Не было видно и царапины, но их мертвенно бледные лица говорили о том, что смерть если ещё не забрала их души, то сделает это с минуты на минуту.

Художники вряд ли когда напишут картину этой битвы или создадут фреску, барды не будут веселить полупьяную публику в харчевнях балладами об этом сражении с духами. В нем не было ничего зрелищного, что можно было увидеть глазами или услышать: не было ни звона стали, ни развевающихся на ветру знамён, ни колдовства могущественных волшебников, даже противников отважных людей не было чётко видно, да и обычные краски мира были какими-то тусклыми, серыми. Вся видимая магия сводилась к слабому оранжевому свечению заговорённого оружия, руны на мантиях инквизиторов источали слабый свет того же оттенка.

XI

Духи сконцентрировались на трёх охотниках на ведьм, казалось, не обращая внимания на остальных. Однако они без особого труда подавляли волю окружающих, и никто ещё не смог подойти к ним достаточно близко для удара – каждый шаг стоил огромных усилий.

Апрйт заметил молодого охотника, быстро, по меркам боя с духами, пробирающегося к крайнему из трёх духов. Он прочитал охранительное заклинание на него, Обидиента; мудрый настоятель знал о его воле и природной сопротивляемости, которая сразу вызвала в нём множество вопросов. И он прекрасно помнил, откуда привели этого юношу, его родиной был Фирвуд. Более взгляд настоятеля не задерживался ни на ком, кроме выбранного им духа, часы которого на этой земле подошли к концу.

Обидиент почувствовал, что идти стало значительно легче и неприятные прикосновения страха и паники стали не так ощутимы, он сделал три широких шага, и нанёс колотый удар мечом по неясным очертаниям духа. Удар оказался значительно слабее, чем рассчитывал автор, но недостаток силы удара был компенсирован заговорённой сталью клинка. Дух взвыл беззвучным высоким ревом, и энергия огромной силы отбросила охотника на добрые десять метров. Удар о землю пришёлся на правое плечо, мышцы спины и плеча напряглись в  спазме, но боль ещё не дошла до мозга, а пальцы не разжали рукоять меча. Порция адреналина отогнала страх, вернула животную сущность человека ближе к поверхности и отдалила обычные чувства разума. Охотник встал, и пошёл по направлению к духу, ему казалось, что он бежит. Меч он держал под неестественным углом, но достаточно крепко, искусство фехтования здесь ему всё равно бы не пригодилось. Прошло не менее трёх минут, прежде чем он нанёс смертельный удар по духовной сущности, в этот раз всё прошло легко, ибо инквизиторы, во главе с Апрайтом уже достаточно ослабили этого противника всех людей, а ещё одного убили минутой ранее. Последние три жертвы нежити начали неуверенно дышать, первые же, кто встретил врага, уже не увидят светлые своды молельной комнаты корпуса Инквизиторов города Твердыня своими глазами.

XII

Враг был повержен, кровь стучала в висках, рука, словно чужая, сжимала рукоять клинка так, что побелели костяшки пальцев. Боль от падения начала волнами прокатываться по всему телу, правая рука плохо слушалась меня, и я решил не выпускать пока клинок – я знал, что больше не смогу его взять правой в этот день.  Вопреки моему предположению мягкое свечение клинков и рун на мантиях инквизиторов не усилилось после смерти духов. Наоборот, спустя некоторое время оно ослабело, что было странным, так как я знал, что время действия заклинаний ещё далеко до завершения. Серое марево вокруг нас стало только гуще, а в воздух стал влажным и холодным. Мой взгляд случайно упал на Апрайта, и я увидел тень страха в его обычно уверенном взгляде. Я понял – враг близко. С востока двигалось не менее восьми старших духов, и сердце мне подсказывало, что я вижу не более половины из них. И только сейчас я заметил, что уже некоторое время редкие серые снежинки лениво спускаются на плоскость моего клинка. У самого лезвия, мягкое свечение стали подкрашивает пушистые снежинки в золотистый цвет.

Автор: Голыгин Е.А.
 
дата публикации : 18.04.2012

 

World of Tanks
танки - бонус коды - FAQ - моды
Skyrim
купить - скачать - прохождение - FAQ - моды
Diablo 3
купить - скачать - прохождение - FAQ
StarCraft 2
реплеи - карты - FAQ - прохождение - юниты
WarCraft 3
купить - скачать - реплеи - карты TFT - FAQ

[Обратная связь] [Реклама на сайте] [Ссылки] [О сайте]


главная скачать игры легендарные
поиск аптечка варкрафтера лучшие игры
Diablo Heroes 3 REG файлы
разделы реплеи warcraft 3 world of tanks
реплеи dota starcraft 2 стратегии
карты wc3 warcraft 3 RPG
скачать доту skyrim онлайн игры
карты homm 3 diablo 3 IT раздел

Условия использования ARBSE.
© 2005-2024, Евгений Голыгин (Evgenii Golygin), Иркутск, Россия.
Работает под управлением BSE Site Control System.